О моих любимых студентах. Дмитрий Кобзев

Осень 2016 — осень 2017 года

Он – мой любимый студент! Думаю, так называть мне его вполне уместно. Мы так часто обрушиваемся на кого-то с критикой. С радостью признаёмся, что кого-то не любим и даже ненавидим. Тем самым не делаем этот Мир лучше. Увы, обиды и оскорбления лишь умножают окружающее нас несовершенство. А вот, чтобы сказать, что любим. О! Этого от нас не дождёшься, потому что любим-то мы, как правило, только себя... И это чувство обращаем на себя в своих мыслях и поступках. Любовь принадлежит только нам, чтобы ей с кем-то ещё делиться. Любовь − это хорошо. И всё, что хорошо − только наше. Только мы это заслужили. Не так ли?

Перемотаем плёнку назад ровно на один год. Что было тогда? Я смотрел на него и думал, что он – «мажор». Такой получающий от жизни удовольствия студент. Всё говорило об этом. И походка, она у него, как у кота, плавная, взгляд, манеры. Такой в общем с виду пофигист. Вот, думал я, симпатичный парень и несколько раз задавал себе вопрос: «Хочу ли я с ним работать?» Пока окончательно не решил, что нет, не хочу. Тогда я ещё не знал, что мы уже крепко связаны одной творческой ниточкой.

Он не был мажором. Но в нём живёт, как мне кажется, то чувство, которое хочет, что бы он им стал. И оно управляет им. Любовь к себе... Из-за этой любви к себе, думал я, он не сможет работать в науке, что требует труда. Что выдаёт в человеке любовь к себе? Он всё время чем-то не доволен. Хочет уехать, потому что есть страны, где теплее, больше платят или есть возможности для развития личности. Для любящего – всё это не имеет такого первостепенного значения. Потому что, когда ты обрёл такую любовь не к себе, то для тебя твои собственные проблемы как бы уходят на второй, третий план. Ты задаешь себе только один вопрос, а как у него там? Всё ли хорошо? Что ещё я могу сделать, что бы ему стало лучше? Жить здесь и помогать ему – вот оно счастье. И конечно, вершина любви – это когда ты готов пожертвовать своей собственной жизнью за жизнь своих друзей. И это для тебя естественно как бы. Это есть высшая степень духовного совершенства, к которому мы должны по данным нам заповедям стремиться каждый день. Жить ради других. Тогда приходит успокоение и мир в душу человека. Кто-то находит такую любовь в материнстве и детстве, кто-то в педагогике, кто-то в армейской службе. И когда находят, обретают покой.

Идеи, если они правильные, то на пути их реализации обязательно встречаются препятствия, которыми данные идеи испытываются. Хорошие идеи выдерживают все натиски.

Шло время. Я понемногу освоился на новой кафедре. В один из вечеров группа студентов вежливо предупредила меня, что на следующий день не придёт на занятие. Они себе занятия отменили, но я этого сделать не мог. Или переноси, или сиди – жди, что кто-то придёт. И совершенно неожиданно пришёл Он. Я решал свои задачи по курсу основ материаловедения, как вдруг дверь открылась.

- Здравствуйте, Антон Андреевич!

- Здравствуйте.

- Я хотел побеседовать с вами по теме диплома.

- Хорошо, присядьте, пожалуйста. Давайте побеседуем.

Он сел, начали обсуждать. Его появление не вызвало во мне восторга, как это бывает, когда приходит тот, кого ждёшь. Просто студент, просто работа. Пришёл – «обслужи». Мне хотелось скорее закончить этот разговор и отпустить его с миром, так как нужно было решать задачи. Тогда я уже знал, что он не лидер по учёбе и к нему в душе испытывал лёгкое пренебрежение. Хотелось его «наказать» за ту необязательность, которую он проявлял по отношению к работе в аудиториях вуза. Но это плохое чувство. Преподаватели – не судьи. Хорошо, что в своем стремлении его «наказать», я не дошёл тогда, что называется, «до точки». А он работал, просто не так, как это делают все, потому что он сам «не как все». Он особенный. Но тогда я этого ещё не знал. 

Однако он раз за разом снова входил в двери моей души, как бы открываясь с интересующих меня сторон, словно видел во мне что-то своим опытным взглядом вожака-культорга и, как оказалось, не ошибался. Так одни раз во время занятия с упомянутой группой я поинтересовался у студентов, как организуется культурная деятельность на факультете. Тогда один из его, как потом выяснилось, приятелей мне сообщил, что одни студенты отвечают за танцы, другие – за юмор, кто-то делает ещё что-то там с патриотической темой, но окончательно принимает решение, управляет коллективным творчеством Он. Я подумал, какой он молодец и записал ещё один плюс в его «копилку».

Перед самим назначением тем дипломов он неожиданно принёс мне список из двенадцати тем дипломов, добавив, что это всё, что он нашёл в интернете. Что делать? Показал заведующему. Та взъерепенилась, конечно. Этот жест был с моей стороны грубый, неправильный в продолжение моего желания «наказывать». Я вернул ему этот список, исписанный добрыми, по-детски скруглёнными буквами. Но он не понял, почему я так поступил и снова его мне принёс… Скоро темы дипломов были утверждены. Руководителем назначили мою коллегу. Я несколько расстроился. Мало-помалу во мне уже начал пробуждаться интерес к этому всегда спокойному на вид, красивому, вдумчивому парню.

Когда он пришёл сдавать мне зачёт в конце семестра, то я уже с близкого расстояния смог его хорошенько рассмотреть. Такая деталь – его рубашка в такую очень меленькую крапинку, зачётка с надписью «гуд лак», было ясно, что парень дружит с юмором и очень творческий. Весь семестр он ходил по кафедре в цветастом свитере, а из под него торчала красная рубаха, что усиливало впечатление о нём, как о креативщике. На зачёте держался ровно, отвечал спокойно, уверенно, чем вызвал уважение и расположение, но что я почувствовал тогда? В его словах, ответах была такая уверенность, нет не от знаний. Так как будто он был уверен в свой правоте, готов был спорить, настаивать на своём.

Зимой после сессии он был в Сочи. Так как он выкладывал свои фото в интернет, то все видели, конечно, где он отдыхал. На Розе хутор. В это время я оформлял стенд с фотографиями лучших студентов кафедры и там его не было. Ещё один ему маленький щелчок от меня. Когда приехал наш «Роза хутор» то я видел, как он суетно ходил по коридору от переживания. Мне показалось, что это из-за того, что он не в числе лучших студентов.

Мы то и дело сталкивались на кафедре. Я пытался вызвать его на разговор, так как видел, что его сильно что-то беспокоило, но он не говорил об этом. Молчал. Придет, посмотрит и уходит. Но однажды случился у нас с ним неожиданный поворот. Он заговорил!

Я бежал по коридору с курсов повышения квалификации, а он стоял и беседовал с кем-то по телефону.

- Привет, Дима! 

В эту фразу я всякий раз нарочно эмоционально вкладывал такой смысл, что если он хочет о чём-то спросить, то я рад буду ответить, да и вообще, я снова рад его видеть и он мне симпатичен. Но, как правило, за этим ничего не следовало. Неожиданно он остановил меня.

- Антон Андреевич, подождите!

То, о чём мы с ним говорили, удивило меня. Тогда я первый раз услышал от него, что он хочет стать магистрантом и, что ему нужна научная стипендия. Этим он меня сильно обрадовал. Я с удовольствием объяснил ему, что нужно делать, но после этого он как-то быстро опять исчез. На самом деле ему не нужно было ничего долго объяснять. Он сразу всё понял и приступил к действию без лишних слов. Вообще он очень самостоятельный.

Тогда ещё моё неправильное представление о нём как о «мажоре» не встретилось с ним настоящим, то есть «немажором». «Мажоры» не пишут дипломов. Им не нужна стипендия. Они способны за всё заплатить. Не напрягаются, в общем. А тут он. Я хочу... мне нужно... буду писать и т.д. И я подумал, что наш разговор с ним не будет иметь последствий для нас обоих.

Прошло какое-то ещё время. Вот уже и отыграла Студенческая весна. На дворе 19 апреля. Как сейчас помню, у меня была пара по инженерной геологии, среда. Вот после пары в эту аудиторию пришёл он на занятия. Весь в чёрном. Мен ин блек, короче. И опять я задал какие-то вопросы. Он что-то ответил. Ну, думаю, мысли-то правильные, но что-то не клеилось в моём сознании до конца. Он был в невероятно подавленном состоянии, как мне показалось. А ведь – это был день его рождения, как я потом выяснил! Казалось бы, радуйся! Ты родился! А он говорил тихим, грустным голосом. Чем вызывал во мне сочувствие. Что происходит с этим парнем? Такой молодой, но на нём совершенно не было лица. А потом был гала концерт Студенческой весны...

Что сказать. Пошёл ради интереса. Сидел до шести вечера, не зная, что увижу, но пошёл. Что-то внутри меня говорило: «Иди!». За всю свою жизнь я был на Студенческой весне только один раз. Но мне хватило и этого. Оказавшись снова в этом зале в качестве зрителя, эмоции оказались такими сильными, что словами не передать. Трогательное чтение стихов, танцы, свет, музыка. Всё меня поразило. Это было похоже не на концерт даже. Такая арена для состязаний. На сцене кипели нешуточные страсти. Кто лучше? И вот среди этой круговерти замелькал и он. Он – культорг ИСФ. Теперь я понимаю, что шёл не на концерт, а именно к нему тогда. К нему настоящему, тому, которого и полюблю. Ну думаю, подойду, попрошу фото сделать на память с ребятами. Своим ответом он быстро меня отрезвил тогда.

- А мы фотографируемся только тогда, когда занимаем первое место.

Ну ладно. Я немного расстроился. Почувствовал себя лишним. Понял что я для него никто. И я захотел стать кем-то...

Вот, думаю, позвоню. Спрошу, ведь он хотел писать статьи. Может надо ещё? И через несколько дней позвонил.

- Да надо −. Каким-то расстроенным голосом, безнадежным.

И снова пропал. Надвигались майские. Первая встреча, так сказать. Ну почти как свидание. Как будто целого года было мало, чтобы вот так встретиться. Пришёл и новая неожиданность для меня то, как он принарядился. Очки, футболка, обувь без носок. Да хорошо ещё, что не в шортах. Не оскорбил так сказать храм науки.

- Вот думаю гад! Он же меня выдаст.

По правилам преподаватели должны требовать дресс-код от студентов. И конечно журить, но не одобрять неформалов. Но назад пути не было. Я уже знал его настоящего. И этим с толку меня уже было не сбить. Хотя заведующая туже начала меня стыдить. Может из зависти?

- К тебе пришёл этот, как его? Кобзев! Иди, а то он тебе звонит уже.

Следующий поворотный пункт нашего общения. Первые чертежи. После вторых майских. Ждал с нетерпением. Когда я их развернул, то буквально готов был провалиться под землю. Сколько видел чертежей, но такое − впервые. На ватманах. Криво-косо, но видно, он их делал с большим старанием. Никогда за всю свою жизнь я не брался чертить диплом от руки да и никто бы не стал. Техника позволяет это сделать быстро. Но он не знал этих приёмов. А научить его никто и не пытался. Он распереживался, конечно. А кто бы не расстроился? Взрослый парень. Четыре года в вузе и не научился чертить на компьютере. Может просто не хотел? Оставим это за скобками. Жизнь у всех разная и обстоятельства тоже бывают всякие. Я и сейчас вижу не мало таких, кто не умеет чертить. Благо помогать есть кому.

И вот работа пошла... Первые результаты. Первый успех. Поцентовка хорошая. Ну, думаю, сейчас как развернёмся. Как дадим жару. И он пропал. А потом звонок и очередной сюрприз.

- Я кальянщик…

Это звучало так: я не тот за кого вы меня приняли. Я другой и помощь мне ваша не нужна. Сам справлюсь. Короче отгородился от меня. Наверно я был до неприличия настойчив. Это возмутило его. Он не привык перед кем-то отчитываться. Его тяготила моя опека. Ему она была не к чему. Он не немощный. И он меня так вот вернул в очередной раз с небес на землю. Мол, не сильно тут, Антон Андреевич, старайтесь и без вашего кипиша бы справились. А вы сидите там в своём вузе, а мы тут ещё и деньги зарабатываем и, кстати, по-больше вашего получаем. В общем как я не старался ускорить, форсировать события и выйти в первые ряды с ним, но так и не получилось.

- А вот нечего выходить. Мы и так первые, где надо.

Это я его мыслями пишу.

- А то, что там в субботу накануне придётся посидеть со мной допоздна порепетировать, так это ничего. Мы вообще всё и всегда делаем в последнюю ночь, а то и в последнюю минуту за час до выступления, порой вовсе без репетиций. Не знаете, как всё делается по-настоящему, потому что всё время учились и в Дебютах и Студвесне никогда не участвовали, а зря.

В преддверии защиты диплома случилось мне съездить в Тамбов на конференцию. После длинной дороги звонит мне он. Пригласил к себе в кальянную. Я не знал, где этот дом, когда нашёл, остолбенел. Из открытого на улицу подвального помещения валили клубы дыма! Что было делать? Идти? Голос внутри меня подсказывал: «А чего тут такого? Любишь – иди!».

Тогда во время диплома я первый раз понял, в какой хорошей он физической форме. На его тёмно-синей рубашке было едва заметная выбеленность. Я захотел показать ему это и некрасиво ткнул туда пальцем, таким образом, почувствовав под рубашкой его большую мягкую мышцу груди.

Принёс на защиту с собой фотоаппарат. Фотографировал, конечно, в основном его. Ну и других немного, общие планы. Может это я делал, потому что на галаконцерте он мне тогда запретил. А теперь никто не мог мне запретить. Я буквально вёл на него охоту тогда с фотоаппаратом. Он любит фотографироваться и не запрещал мне на этот раз, за что ему спасибо. Но фотографии, мне кажется, не получились. На них он весь в напряжении. Переживал сильно за результат.

На фотографиях перед объявлением оценок хорошо видно как он стоял, сильно переживая, и ждал своей участи.

- Удовлетворительно? Хорошо?

Что там было в его голове в решающий момент?

- Отлично!

Бах! По его лицу скользнула улыбка. Всё, прорвались! Мы молодцы. А Антон Андреевич? Что было с ним? Я отвернулся, но не на долго в этот момент, что бы никто не видел моей реакции, что бы не выдать себя. Своего переживания. Но ощущение всеобщего восторга уберегло меня от маленького позора. И всё прошло незамеченно. Студенты и не представляют, наверно, как можем мы переживать за них. Эх...

Прошло ещё несколько дней. Вручение дипломов. И опять меня ждал сюрприз. Как-то он упомянул, что его любимый напиток − виски с колой. Он принёс с другом только виски. Это было неожиданно, но он так решил. Нет, я не стал отказываться.

Как-то незаметно проскочил июль и вот вступительные в магистратуру. И опять я рядом. Следил, чтобы заведующая чего-нибудь такого не сотворила. Страховался. Наблюдая за этим безобразием со стороны, она уже не просто показывала своё недовольство, а начала открыто глумиться надо мной.

- Садись, Дима, поближе. Вот и Антон Андреевич тебе симпатизирует.

- Да, но я же всем симпатизирую.

- Но Диме особенно.

Или как там было? Да я уже ничего не скрывал. Я пришёл туда в тот день только ради него. Ради его маленького триумфа. Правда, он скажет, что кастинга не было, но Богу-то виднее.

И вот они открыты двери в мир науки! Казалось бы, садись, да и пиши статьи, что мешает? Но и август, и начало сентября прошли незамеченными. Он ещё больше надулся. Накачался за лето и всем своим видом показывал, как прекрасна жизнь, и как он умеет в ней устроиться и всё для своих нужд приспособить. Бесполезно было снова стучать в эту дверь. Вот я и не стал. Отошёл. Но как всегда не было бы счастья, да... 

Ему не дали стипендию по культуре. Вот пришло время отрезвляться уже ему.

Это было в конце сентября. Смотрю, идёт такой серьёзный весь и прямо ко мне. Можно подумать я его ждал. Нет, извини, уже не ждал.

- Хорошо. Что случилось?

- Не дали стипендию.

- И?

- Будем писать статьи.

Обрадовался ли я? Нет. Надо, так надо. Чего отказывать? Парень-то хочет.

Дальше описывать не буду, так как не представляет исторической ценности на данный момент и не выветрилось ещё из головы то, как мы сидели и писали эти статьи по ночам. Сказать кому, не поверят или скажут, что спятил. Но разве любовь − есть рациональное чувство? О нет! Одному просто нужна стипендия. Другой делал так, потому что не мог иначе поступить. Помогал не из каких-то корыстных побуждений.

Когда на сцене ставится выступления. То это как небольшой снаряд, который потом срабатывает и разрывается прямо в сердце зрителей или не срабатывает, если заряд слабый. Так? То, что увидел я на сцене нашего ЛГТУ, потрясло меня сильно. Этот мощный заряд. Так ли сильны наши выступления у доски на лекциях и семинарских занятиях? Как проходят наши лабы? Нам должно быть стыдно за это. Увы, у нас не принято аплодировать профессорам после лекций. Мы забыли, что такое истинный труд преподавателя. Какой заряд он несёт. Кто стремится в науку после серых скучнейших пар!? Кто из преподов репетирует свои лекции допоздна? Чьи лекции не стыдно выложить в сеть и какой у них будет рейтинг на Youtube? Вопросы, вопросы, вопросы.