Умница Уилл Хантинг, 1997

—  Я думал о том, что ты тогда мне сказал насчёт моего рисунка. Представляешь, полночи не спал, что-то мне открылось. Я впал в глубокий мирный сон и с тех пор уже не думал о тебе. И знаешь, что мне пришло на ум? Угадай.
— Не знаю.
— Ты всего лишь мальчик. Ты даже не понимаешь, о чём говоришь.
— Ну, спасибо.
— Не за что. Ты никогда не уезжал из Бостона?
— Нет.
— Если бы я спросил тебя об искусстве, ты дал бы мне полный отчёт о каждой книге, которую ты читал. Микеланджело, ты многое знаешь о нём. Его работы, политические взгляды. Его отношения с Папой Римским, сексуальную ориентацию, основные произведения. Верно? Но уверен, что ты не знаешь, как пахнет в Сикстинской капелле. Ты никогда там не стоял и не разглядывал изумительную роспись на потолке. Если я спрошу тебя о женщинах, ты, вероятно, выдашь мне всю картину своих предпочтений. Возможно, ты несколько раз и спал с кем-то. Но ты не можешь сказать, каково это проснуться рядом с женщиной и чувствовать себя счастливым. Ты крутой парень. Если я спрошу тебя о войне, ты забросаешь меня цитатами из Шекспира. Да? «Опять сражения, друзья мои!» Но ты никогда не был на войне. Ты никогда не держал на коленях голову своего лучшего друга, видя, как он делает последний вздох. Если я спрошу тебя о любви, ты процитируешь мне сонет. Но ты никогда не смотрел на женщину и был полностью уязвим. Ты не знал женщину, с которой тебе хорошо. Ты не чувствовал себя так, как будто специально для тебя Бог послал на землю ангела, который спасет тебя от глубин ада. И тебе не известно, что значит самим быть ангелом для неё. Так же сильно любить её, пройти с ней через всё, через рак. Ты не знаешь, каково спать в больнице на стуле два месяца, держа её за руку, потому что врачи видят по твоим глазам, что часы для посещения, правила не для тебя. Ты не знаешь о настоящей потере, потому что такое можно понять, лишь, когда ты любишь кого-то. Сомневаюсь, что ты любил кого-то. Я смотрю на тебя и не вижу образованного и уверенного в себе человека. Я вижу маленького бесчувственного обкакавшегося малыша. Но ты гений, никто это не отрицает. Никто, возможно, и не видит в тебе этой глубины. Но ты считаешь, что знаешь обо мне всё, потому что видел мой рисунок. Ты разобрал мою сраную жизнь по косточкам. Ты ведь сирота. Ты думаешь, я знаю о том, как трудна была твоя жизнь, что ты чувствуешь, кто ты таков, потому что читал Оливера Твиста? Эта книга может объяснить тебя? Да мне насрать на всё это, знаешь почему? Потому что от тебя я не могу научиться ничему такому, чего нет в сраных книгах. Пока ты сам не захочешь рассказать о себе, кто ты. Вот тогда у меня появится интерес к тебе, но ты не хочешь этого делать. Верно? Ты сам в ужасе от того, что мог бы рассказать. Твой ход, вождь!